«Мы не хотим жить в мире, где за уверенность в том, что не помрёшь с голоду, платят риском помереть со скуки.»

один из лозунгов майских протестов

В Новой и Новейшей истории человечества есть множество знаменательных дат, которые навсегда перекроили судьбы целых народов. Обычно это годы великих потрясений:1848 – «Весна народов», 1871 – рождение и смерть первого социалистического государства, 1914 – начало Первой Мировой Войны, 1917 – Октябрьская Революция и так далее. Таким же был и 1968 год.

«Пражская весна», «Красный май», пик протестов против войны во Вьетнаме, основание «Фракции Красной Армии» (признана террористической), окончательное оформление новой сексуальности и полная победа «новых левых» на красном фланге внесистемного протеста – многое случилось в тот безумный год. Мы не будем стараться объять необъятное, и потому сконцентрируемся только на одном их этих по-настоящему эпохальных событий – студенческих протестах в Париже.

Хотя мы должны договориться с Вами сразу, они не были полностью студенческими, это миф, посеянных в головах и взращенный незнанием. Причина этого незнания кроется в двух вещах – комканной историографии и такой же комканной учебной программе.

Первая причина объясняется спецификой вопроса: в советской науке был один взгляд на те события, сформированный почти сразу же по окончании протеста – анархические и троцкистские молодежные организации слили накопившееся социальное недовольство в силу своей оппортунистической натуры, а «ФКП» (Французская Коммунистическая Партия) не смогла захватить контроль над массами и направить их энергию в нужное русло. Историки же после 1991 так и не смогли отрефлексировать те события в полной мере.

Вторая причина является общей бедой для событий второй половины 20 века: на их изучения уже нет времени в конце школьного обучения, как и желания. Так что недуг незнания не обошел стороной и тех, кто причисляет себя к левым. Поскольку «история ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков» мы решили постараться ликвидировать этот пробел.
Как чуть не свершилась революция в одной из ведущих капиталистических стран? Кто такие «новые левые»? Зачем они начали переосмыслять Маркса? И почему «Красный май» все же потерпел поражение?

Глава 1. Как живет одномерный человек?

«Одномерный человек – это тот, кто живет в мире своих иллюзий и абсолютизирует их, становясь при этом жертвой проходимцев, использующих его в своих целях»

Герберт Маркузе, «Одномерный человек», 1964 год.

В 1958 году пала Четвертая Французская Республика. Причиной ее падения стала неудачная для Парижа война за независимость Алжира. По её итогу правительство было парализовано, страна расколота, назревал масштабный конституционный кризис, и всем стало понятно, что Францию, как и 20 лет назад нужно спасать.

Шарль Де Голль после своего поражения в борьбе за власть сразу после Второй Мировой Войны был готов принять управление. Он считал, что стране, дабы вывести ее из кризиса, нужна сильная рука очень авторитетного и волевого человека. Спаситель Франции вполне подходил на эту роль, по крайней мере, так считали французы и в принципе сам Де Голль.
Поэтому, когда Шарлю выкатили красную дорожку, прокатившуюся по всем Елисейским полям, попросили его взять власть в свои руки и спасти Францию еще раз, он предоставил целый ряд условий, при которых он согласится эту власть взять. Самое важное из них – разрешение на изменение конституции.

Де Голль существенно увеличил полномочия президента и правительства, фактически превратив Францию в суперпрезидентскую республику. И французы были не против – 80% избирателей ответили «да» на референдуме о ее принятии.
Шарль уверенно держался в своем кресле, смог решить «алжирскую проблему», пытался вернуть Франции ее было величие: при нем в 1960 была разработана атомная бомба и в 1966 страна вышла из НАТО. Также он занялся урезанием соц. пакета рабочих, привлечением иностранных инвестиций. Делалось последнее за счет удешевления собственной рабочей силы и активного завоза в страну трудовых мигрантов из бедной Испании. Работали эти люди не по коллективному договору, заключенному профсоюзом, а лично договариваясь с начальником.

Несмотря на все попытки увеличения экономического благосостояния граждан (ВВП в те годы быстро летел вверх), росла инфляция, идя рука об руку с высокой безработицей. Особенно тяжело было найти работу студентам с высшим образованием – усилиями Шарля во Франции было открыто множество университетов, что выпускали студентов пачками да такими, что рынок труда просто не успел перерабатывать весь этот поток юношей и девушек. Бедным студентам вообще не везло: общежития были переполнены, многие студенты зарабатывали себе на пропитание самостоятельно. Более того, 70-80% первокурсников не доучивалось до конца, поскольку во Франции в то время практически невозможно было совмещать учебу с работой. Конечно, особенно от этого страдали дети из бедных семей, чьи родители просто не могли им помочь финансово.

Бедных же семей было не мало: из 15 млн рабочих 3,8 млн получали зарплату ниже прожиточного минимума, определенного местными профсоюзами.
Показатели экономического неравенства для 60-х были очень большими: 50% самых бедных контролировало только 3% процента национального благосостояния в то время, как 10% самых богатых – 50%. Эти показатели были в два раза выше, чем в США и ФРГ.

Все 60-е профсоюзная активность растет – реакция на поднимающиеся вверх безработицу, инфляцию и социальное неравенство. Растет и радикализация взглядов: за левого кандидата Миттерана на президентских выборах 1965 года проголосовало 45% избирателей. Де Голль смог обойти его всего на 5% и то только во втором туре.

Экономические причины недовольства созрели, взгляды масс левели, давно созданная и очень хорошо организованная «Французская Коммунистическая Партия» была, даже масштабные профсоюзы способные организовать общенациональную политическую стачку были. Так почему же протест в итоге проиграл?

Во-первых, во французской студенческой среде, в будущем моторе протеста, старые партийные функционеры не вызвали никакого уважения, студенты считали своими уже других левых. Во-вторых, эта хорошо организованная партия так умудрилась закостенеть в системе, что в нужный момент так и не поняла, что ей делать, но об этом позже.

Так кто же эти «другие левые»? К сожалению, наш дальнейший разговор невозможен без небольшого и очень обобщенного ликбеза в идеи Франкфуртской школы марксизма, где мы постараемся не закапываться в структурализм, мысли Альтюссера и экзистенциалистов, поскольку они куда больше касаются философии, чем политики, хотя, безусловно, французы хорошо знали эти идеи и влияние их на общественное сознание того времени огромно. Что вообще такое «Франкфуртская школа»? Это обобщенное названия направления в философии, пытающегося осмыслить марксизм в новых реалиях.

А зачем его вообще осмыслять? Представители новой школы марксизма пытались понять, почему пластмассовый мир все же оказался сильней, рабочим не оказался нужен лучик июльского неба, или почему все-таки, несмотря на колоссальный подъем рабочего движения в конце 10-х – начале 20-х годов, мировой революции так и не случилось. И главное эти люди пытались разобраться, как же свергнуть нынешний мировой порядок с оглядкой на современное общество, густо замешивая фрейдизм с марксизмом.

Причину прошлой неудачи они видели в самом пролетариате. Тогда он пошел за социал-демократами, момент оказался упущен и повторить его нельзя, поскольку сама структура общества изменилась. По их мнению, на смену классовой борьбе пришла борьба за головы людей и их сознание. Основным стал вопрос об информации, о формировании потребителя, «одномерного человека», о распространении ложного сознания, которое формирует рабочего, формирует его бессознательные механизмы, сливаясь в одну систему подавления человеческой воли.

Тут стоить вспомнить о Фрейде, который говорил о том, что культура сама по себе — это всегда немного подавление, а именно подавление наших низменных страстей. Но культура потребления уже не является просто подавлением, она есть сверхподавление — подавление не только низменных страстей индивида, но и его сущности. Более того, революционная роль рабочего класса тоже отвергалась мыслителями «Франкфуртской школы» — на смену ему, по их мнению, пришли маргиналы, освободившиеся от ложного сознания и способные пробудить остальных людей.

Глава 2. «Структуры действительно вышли на улицы.»

«Вначале делают предупреждение, потом стреляют в воздух, один раз, второй, а если это не действует, то — по ногам»

Де Голль, 8 мая 1968.

22 марта 1968 года студенты захватывают университет в Нантере, требуя освободить их товарищей, посаженных за антивоенную агитацию и восстановления студентов отчисленных за политический активизм.

Студенчество в начале 1968 года медленно начинало закипать: тяжелые условия жизни, бедность, огромная бюрократизация университетской жизни и абсурд правил распорядка. По каким-то абсолютно непонятным причинам в том же Нантере мужчинам можно было приходить в женское общежитие, а наоборот – нет. И все это в местах с очень высокой плотностью людей горячих и легких на подъем.

2 мая в Париже из Сорбонны были исключены несколько студентов левых взглядов. 3 мая проходит митинг студентов в их поддержку, что был жестоко разогнан силами полиции. 7 мая не работают все высшие и средние учебные заведения – они вышли на протест в знак солидарности с парижскими студентами. По всей стране идут многочисленные студенческие митинги, их участники вступают в стычки с полицией.

10-11 мая – «ночь баррикад», весь Париж был заставлен заграждениями, полиция берет их с большим трудом. 13 мая – всеобщая политическая стачка, к студентам присоединяются крупнейшие профсоюзы. Люди требуют отставки Де Голля и улучшение условий жизни. 20 мая – второй раунд стачки, в ней принимает участие пятая часть населения (10 млн человек). 25 мая – штурм Сорбонны силами правопорядка: полторы тысячи раненых, 800 задержанных, Сорбонна устояла.

28 мая – переговоры с правительством: повышение минимального порога заработной платы на 13%, увеличение соц. пакета, отмена прошлых антисоциальных реформ, разрешение легальной агитации на предприятиях, подключение мигрантов к коллективным трудовым договорам, новый закон об образовании, увеличивающий финансирование университетов и дающий им автономию, а также досрочные выборы в парламент.

29 мая Де Голль принимает странное решение: летит в ФРГ, для того чтобы заручиться поддержкой французских войск, расквартированных там. Шарль начал рассматривать силовой способ решения проблемы.
Однако за месяц боев французы устали. Студенты успокоились, профсоюзы, добившись своего призвали французов возвратиться на рабочие места, а оппозиция не смогла сплотиться. Теперь ей надо было готовиться к внеочередным парламентским выборам. В середине июня в стране воцарилось прежнее спокойствие.
На выборах все левые партии потерпели сокрушительное поражение.

Всё дело в доверии партий и народа. Для простоты объяснений возьмем «ФПК». Партия продолжала стоять на марксистских позициях только на бумаге, на самом деле она уже давно была встроена в политическую систему Франции. Лидеры партии не были ничьим авангардом, наоборот майские события стали для них неожиданностью, причем такой, что частично они вышли из оцепенения лишь спустя несколько дней после начала протеста, а после этого вообще не смогли на него повлиять. Более того, даже отнеслись к нему враждебно.

Студенчество – двигатель «Красного мая» не доверяло этим людям, скептически относясь к опыту СССР после Ленина. Они пытались найти нечто новое, везде и всюду создавали органы самоуправления и советы, которые возглавляли работу на разных направлениях. К примеру, Сорбонна месяц работал без всей сложной иерархической структуры говорящих голов деканата, студенты самостоятельно устроили новый, лучший быт своего второго дома.

Однако, в их среде не было никакого идеологического монолита. Там были все: от анархистов во всех своих многочисленных ликах, до коммунистов самых различных окрасов, признающие совсем разных кумиров. Конечно, на них повлияли идеи о маргиналах, как новых революционерах. Именно отсюда растут ноги у «гошизма» — попытки заново придумать марксизм. На деле же он куда больше отдавал народничеством с его тягой к герою-революционеру.

Как-то Горький напишет: «И с героями на час тоже надобно нам проститься, потому как необходим героизм на всю жизнь, героизм чернорабочего революции». Французское студенчество было не готово менять мир, он было в состоянии лишь заявить о своем желании. Как оказалось они были лишь заражены духом протеста от своих учителей и подогреты невзгодами жизни. Когда-то в мае 1968 на улицах Парижа появилась надпись: «структуры не выходят на улицы» в смысле того, что они не «структура», не масса потребителей, подчиняющейся одной волне мышления. Однако эти люди оказались неправы – их протест был им продан, выменян как одноразовое приключение, как способ заявить, а не сделать. Потому куда ближе к реальности другая цитата уже философа-структуралиста Жака Лакана: «Структуры действительно вышли на улицы».

Профсоюзы же, не возглавляемые революционной партией к тому моменту давно скатились в экономизм, с небольшой примесью внешних политических требований.
Чему же все-так может научить «Красный Май» 1968 года? На самом деле, даже при формировании объективного фактора изменений, запроса общества на них, все еще важен субъективный фактор – партия как авангард движения. Во Франции ее не оказалось, студенты-гошисты не были способны ее сформировать. В итоге левому движению не удалось изменить экономических базис страны, но удалось сделать несколько важных вещей. Во-первых, было начато строительство социального государства во Франции: в 1969 был утвержден привычный нам плановый отпуск, в 1970 были введены декреты, быстро начали расти пенсии и пособия по безработице. Во-вторых, протесты 1968 года фактически окончили политическую карьеру Шарля Де Голля и в 1969 он уйдет во отставку.

Весь 1968 год доказал «новым левым», что классовый подход еще не устарел и что, пускай, информация и определяет мышление, однако она является лишь одним из инструментов подавления свободы. Доказал он и что маргиналы неспособны выполнить свою революционную роль, и что лишь с поддержкой рабочих левый протест может добиться хотя бы чего-то.

«Красный май» привел очевидные доказательства, что даже в самом центре «золотого миллиарда», капитализм можно тряхнуть и, следовательно, сбросить, каким бы безнадежным делом это не казалось. Быть может, в этой ситуации только и остается, что прислушаться к кличу французских студентов: «Будьте реалистами, требуйте невозможного!».

Список Литературы
1) Арзаканян. М. Ц. Политическая история Франции. М., 2003.
2) Арзаканян. М. Ц. Великий Де Голль. М., 2011.
3) Айриян. Р. С, Савчук. В. С. 1968: «Апокалипсис у ворот», «Социализм с человеческим лицом» и Сексуальная революция. М., 2018.
4) Болтанский. Л., Кьяпелло. Э. Новый дух капитализма. Париж., 1999.
5) Жижек. С. В 1968-м структуры впервые вышли на улицы. Сделают ли они это снова? М., 2008.
6) В. Ф. Коломийцев. Рабочий класс и профсоюзы Франции в борьбе против монополий. М., 1981.
7) Посконин В. С. Французская публицистика и историография «красного мая» 1968 г. М., 1982.
8) Семенов. А. Л. Май 1968 во Франции // левые в Европе 20-ого века. М., 2001.
9) Шубин. А. В. «Красный май»: что это было? М., 2018.

Для преодоления энергетического кризиса этой зимой, Германия планирует принять целый комплекс мер, который обсуждали на вчерашней пресс-конференции в Берлине. По уверениям Канцлера Шольца и министра экономики Германии Хабека, цены на газ для потребителей должны снизиться. Такого эффекта планируют добиться благодаря введению пакета помощи ресурсоснабжающим организациям и отмене налогов на газ для потребителей. И это при учёте почти что полной потери газа из России из-за диверсий на СП-1 и СП-2, что само по себе звучит странно: ведь именно адепты рынка уверяют нас в том, что при повышении спроса и снижении предложения растёт цена.

Увеличение спроса происходит по нескольким причинам:
Во-первых это сезонное увеличение потребления газа зимой.
Во-вторых, европейская промышленность не отказалась от “зеленой” энергетики. В 2022-2026 ЕС планирует ежегодно вводить в строй 18 ГВт ветроэнергетики, но для этого потребуется дополнительно 6300 метрических тонн меди в год. Звучит неплохо до того момента, пока мы не узнаем о дефиците меди, который ожидается как раз в этот период. Кроме того, вторичная медь не может использоваться для катодов ветряных турбин. А для взрывных работ по добыче меди требуется нитрат аммония, полученный из природного газа и нефти. К тому же, с 2023 года, по прогнозам Всемирного Банка, начнется глобальная рецессия, которая непременно повлияет на возможность ЕС планомерно распоряжаться сырьём и энергоносителями.

Эта ловушка, в которую попадает ЕС, вынуждает европейскую промышленность искать новые рынки, на которых энергия будет доступнее. Таким рынком оказывается США. Кроме очевидных преимуществ в виде доступной энергии, перевезённая в США промышленность получит возможность получать прибыль в долларах, что является крайне важным на фоне снижения курса большинства западных валют. Происходит по-сути экспансия американской валюты в зону евро, её укрепление и окончательное закабаливание европейской промышленности американским империализмом.

По самым оптимистичным прогнозам одного из крупнейших финансовых аналитиков S&P Global, к 2035 году мир ждёт дефицит меди в размере 1,6 млн. тонн. Есть чуть более пессимистичные прогнозы — 9,9 млн тонн. Крупнейшим производителем и потребителем меди ожидаемо является Китай. На его долю приходится 44% производства и 52% мирового потребления. Всего в 2020 году было произведено 23,9 миллионов тонн рафинированной меди.

Грядущий дефицит аналитики S&P Global напрямую связывают с погоней сырьевых компаний за сиюминутной прибылью. В погоне за ней они попросту снизили инвестиции в новые медные рудники и разведку. Компании, на фоне большой волатильности рынка и разгорающегося с 2008-го года мирового финансового кризиса, боятся вкладываться в предприятие, которое только начнет окупаться (но это не точно) минимум через 10 лет — это минимальный срок, необходимый на разведку и начало разработки новых месторождений.

«Причиной, по которой последнее десятилетие стало почти потерянным для меди… был тот факт, что существовал горячий рынок для разведки, что привело к необоснованному росту издержек», — Ричард Шодде.

Шодде является управляющим директором MinEx Consulting — компании, специализирующейся на предоставлении стратегических и экономических консультаций ресурсным компаниям, с особым акцентом на экономику разведки полезных ископаемых.

При этом, политика снижения выбросов CO2 и перехода на возобновляемые источники энергии требует пятикратно больше меди, чем традиционная энергетика. Не стоит забывать и о разгорающемся уже сегодня энергетическом кризисе, который приводит к остановке крупнейших европейских промышленных предприятий металлообработки, что непременно повлечет за собой снижение выработки металлов и как следствие — его дефициту и росту стоимости.

Чтобы выбраться из грядущего кризиса, человечеству требуется поиск и применение лучшего мирового опыта в своей истории. И такой опыт у нас есть. Госпан в период с 1929-1955 годов обеспечивал среднегодовой рост экономики в 13,8%. В противовес цели хозяйственной деятельности при капитализме в виде извлечения прибыли, СССР поставил целью повышение производительности труда. А разведка и разработка полезных ископаемых стали неотъемлемой частью каждой пятилетки.

Анализируя причины успехов советской экономики, автор книги “Кристалл Роста”, Александр Галушко, выделяет несколько экономических моделей, существовавших в конкретных исторических условиях в разных исторических периодах нашей Родины, и свойственные этим моделям принципы построения экономики. Наиболее высокие темпы роста советская экономика показала в период, в котором Галушко выделяет модель т.н. “опережающего развития”.

“Ядром модели опережения является новая индустриализация — по сути своей, организуемый государством перевод экономики в новый технологический уклад. Отправным фактором оценки потенциала создания новых отраслей и производств, а также опережающего создания базовой инфраструктуры (прежде всего — электрификации) является целенаправленное изучение и достоверная оценка имеющихся естественных производительных сил: природных ресурсов и источников энергии.”, — КРИСТАЛЛ РОСТА к русскому экономическому чуду.

Автор книги не только выделяет принципы построения советской экономики, приведшие её к лучшим мировым показателям роста, но и настаивает, что эти принципы могут быть взяты на вооружение уже сейчас. Особенно актуальна эта мысль становится сегодня, в эпоху развивающегося кризиса и нового витка вооруженных конфликтов.

“Практичная национальная стратегия роста остро необходима России — стране-цивилизации, где сконцентрированы более 40% мировых природных ресурсов, на которые всегда будут посягать другие и проживает менее 2% населения планеты”, — Наталия Алексеевна Нарочницкая, доктор исторических наук, президент Фонда исторической перспективы, автор фундаментального труда «Россия и русские в мировой истории», член Общественной палаты Российской Федерации.

Таким образом мы вновь встаём между непростым выбором: социализм или варварство?….