«Наряду с аэропланами, танками, удушливыми газами появилось новое могучее средство борьбы – пропаганда»

Деникин. А. И. «Очерки русской смуты»

После резкого крена государственной пропаганды в сторону выхолащивания советского из советских достижений, после победы культа «Прекрасной России, которую мы потеряли», 7 ноября стало неудобной датой. Негоже стало праздновать восстание челяди против «законного» правительства. Причем восстание, которое было вызвано то ли немецкими агентами влияния, то ли локальным сумасшествием петроградских рабочих. 

Во многом поэтому дату революции попытались стыдливо задрапировать выдуманным днём «Народного единства», как привыкли в нашей стране драпировать всё, что напоминает о неугодном правящему классу прошлом.

Для тех же, кто ещё намеревается помнить о ней, или случайно запоминает на уроках истории, уже давно были «реанимированы» сказки о случайном характере восстания, о немецких деньгах и так далее. Последнюю идею даже возрождать не пришлось – она активно мусолилась в разговорах эмигрантов как во время революции, так и продолжительное время после неё. Повторил эту идею и автор приведённой выше цитаты.

Помимо прочего, и сама по себе революция, как будто бы специально подкидывала темы для собственной критики: от обвинений в узурпации власти одной партией до укоров в роспуске Учредительного Собрания, и даже в расстреле демонстрации в его защиту.

При этом, как нам кажется, опыт Октября постсоветскими левыми так и не был осмыслен. По этой причине мы и попытаемся сделать маленький шаг в сторону извлечения уроков революции:

·        Что такое государство?

·         Что такое революционная демократия и «чистая» демократия?

·         Как нужно работать с массами?

Об этом мы сегодня и поговорим.

Глава 1. Что привело страну к Октябрю?

«Лучше упасть грудью костей, чем жить как рабы»

лозунг петроградских рабочих во время «Июльских дней».

Октябрьская Революция «унаследовала» причины революции Февральской: нерешённые аграрный, рабочий, национальный вопросы, резкий рост цен, затяжная и бессмысленная Первая мировая война. И если с последними двумя все достаточно понятно, то первые три нуждаются в некотором разъяснении.

Аграрный вопрос появился сразу же после освобождения крестьян от ига крепостничества. Дело не в том, что крестьяне «освободились», а в том, как случилось это «освобождение». Бывшие крепостные получили личную свободу, но при этом не получили достаточного количества земли: бо́льшая часть осталась во владении дворянства, которое нанимало их в качестве батраков, либо арендовало им землю за конскую плату.

Это не могло не сказаться на уровне жизни крестьян – 75% жили за чертой бедности. Реформа подтолкнула тысячи и тысячи крестьян двинуться в города, поскольку теперь им было проще зарабатывать там, чем добыть себе пропитание по-старому. Таким образом, государство поспособствовало появлению рынка труда, но в тоже время создало для себя новую проблему в будущем – рабочую.

Рабочий вопрос появился не сразу в «пореформенной» России: для этого потребовалось некоторое время и осознание рабочими своего положения. До Революции 1905 года рабочий день был фактически не нормирован. После составлял от 10 до 12 часов. Фиктивные методы контроля рабочего дня и условий безопасности производства не работали. Зарплата тоже была невысокой. Более 80% годового заработка рабочего уходило на материальные потребности: еду, одежду, квартплату.

На фоне такого материального положения рабочих и крестьян особенно кощунственным казался уровень социального неравенства: 61% богатств принадлежал торгово-промышленной буржуазии, большая часть остатка – дворянам. Остальному народу при таком раскладе оставалось совсем немного.

К началу 20-го века русские не составляли и половины населения Российской Империи. Отсюда растут ноги национального вопроса. Правительство пыталось нивелировать малочисленность великорусского населения насильственной ассимиляцией других народов или просто урезанием их в правах, как случилось с евреями и их чертой оседлости: для них создали границы, за которые они могли переступать лишь в исключительных случаях.

Зная о таком положении России перед революцией, кажутся особенно неправдоподобными разговоры о немецких деньгах, как о её движущей силе. На самом деле, в появлении таких разговоров нет ничего удивительного.

Во-первых, на протяжении заключительного этапа жизни Империи общество полнилось слухами о немецких агентах, очутившихся даже на самом верху. В какой-то степени эти слухи имели под собой почву: немцы контактировали с бывшим министром Витте, а через него с матерью Николая Второго. Сразу же после Февральской революции был задержан военный министр Сухомлинов, в том числе по обвинению в измене. Так что поверить в то, что немцы купили и большевиков, было нетрудно.

Во-вторых, жажда проигравших оправдать свой провал. Ведь куда достойней проиграть огромной государственной машине, чем никому неизвестным в 1916 году большевикам.

Поговорив об объективных причинах восстания, мы можем перейти к разговору о тех общественных силах, что привели большевиков к власти. Нам нужно предметно поговорить о рабочих, солдатах и крестьянах.

В деревне весь 1917 год фактически шла гражданская война. После падения власти царя перед крестьянами открылась дорога к их единственной цели – к земле. К осени 77% уездов «Старой России» взбунтовалось.

Влияние эсеров в среде крестьян всегда было запредельно высоким. Во многом из-за главной цели партии – «социализации земли», то есть её передачи из рук помещиков в руки её настоящих хозяев. Народное требование передачи всей земли крестьянам большевики также взяли себе на вооружение. По воспоминаниям современников, Ленин написал «Декрет о земле» сразу же в ночь после восстания, пытаясь «перехватить» крестьян у эсеров.

Однако, несмотря на многочисленность крестьян, основной электоральной базой большевиков были рабочие. Численность наёмных рабочих была в диапазоне от 15 до 18 миллионов человек перед Октябрём. «Классических» индустриальных пролетариев было совсем немного – 4,5 миллиона. Но свою малочисленность они компенсировали кучностью. Большая их часть проживала на территории обеих столиц.

Долгое время большевики концентрировали своё внимание на прослойке сознательных рабочих, понимая, что, когда будет нужно, остальные сами пойдут за ними. Но случилось это не сразу.

К началу 1917 года царский режим был абсолютно недееспособен. Для его падения понадобился легкий толчок – Февральская революция. Ни одна из политических партий не имела никакого отношения к свержению монархии: это сделали рабочие Петрограда на затянувшемся на несколько дней митинге в честь 8 марта.

Так что для многих Февральская революция оказалась неожиданной. В суматохе свержения монарха сначала не возникло революционного правительства, поскольку не было никакой революционной партии во власти. Но вакуум власти сохраняться долго не мог, и на место легитимного правителя было выдвинуто Временное правительство царских министров, никем не выбранных, а назначенных ещё императором. В тоже время рабочими были восстановлены органы народного самоуправления – советы, которые сначала были демократически избраны населением Петрограда, а потом и всей страны к первому съезду советов в июне 1917 года.

Сразу же был составлен центральный орган этого совета, состоящий из меньшевиков и эсеров, пользующихся тогда большой поддержкой в среде рабочих. Этими партиями был выбран курс на союз с Временным правительством. В дальнейшем их видные деятели даже вошли в его состав.

Спустя 9 месяцев после революции не была решена ни одна из проблем российского общества. Наоборот: голод только усилился; ситуация на фронте стала просто катастрофической; на крестьян, забиравших землю у помещиков, спускали отряды солдат для их усмирения; рабочих, не понимавших зачем легитимно избранный совет должен пресмыкаться перед шайкой назначенных ещё царем министров, меньшевики и эсеры не слушали.

Последних становилось всё больше, и они шли к большевикам, провозгласившим стремление передачи всей власти советам. Этот лозунг выходил из рабочей среды ещё в самом начале 1917 года, большевики взяли его себе на вооружение.

Чем дольше шла «соглашательская» политика меньшевиков и эсеров, тем больше массы левели и уходили от них. Как итог: победа большевиков на втором съезде советов. Таким образом, советская система стала идеальным выразителем интересов трудового народа до того периода, когда интерес масс к политике и управлению стал угасать в силу объективных факторов.

Солдаты стали ещё одной движущей силой революции. Что может показаться удивительным, ведь армия обычно – опора режима и его защитник. Понимали это и большевики, делая все для её разложения. Тут нужно понимать то, что агитация в солдатской среде была организованна и централизованна. Во многом поэтому вызывают улыбку призывы наших современников идти на фронт для агитации солдат, делая это без партии и поодиночке.

Большевики, конечно, использовали лозунги, общие для остального трудового народа, – даром, что большая часть солдат была крестьянами, а на фронт ссылались самые революционные рабочие. Добавьте к этому требование прекращения бессмысленной войны и получите практически естественным путём разложившуюся армию.

Конечно, особую роль в революции сыграл петроградский гарнизон, состоящий из только что вернувшихся с фронта и покалеченных там. Очевидно, за кем он пошёл, когда услышал родной солдатам зов к миру.

Глава 2. Октябрь.

«В час, когда воды Балтики окрашиваются кровью наших братьев, когда смыкаются воды над их трупами, мы возвышаем свой голос. Угнетённые всего мира! Поднимайте знамя восстания!»

обращение матросов Балтийского флота, октябрь.

В начале сентября немцы захватили Ригу, чем открыли себе дорогу на Петроград. К концу сентября они захватили острова Моозунд, поставили под свой контроль Рижский залив и подобрались к городу Петра с моря. На фоне этих событий Временное Правительство готовит своё бегство в Москву, ожидая, что немцы самостоятельно разгонят Петроградский Совет, следовательно, обескровят революцию.

Эта перспектива представлялась особенно хорошей, учитывая понимание неминуемой победы на втором съезде советов недоговороспособных большевиков, которые пришли бы на смену уже вошедшим в правительство эсерам и меньшевикам.

Понимание неизбежности торжества РСДРП(б) на следующих выборах и боязнь открытой конфронтации с радикальной версией совета диктовали все действия Временного правительства в финале его жизни.

Именно стремлением решить будущий совет опоры можно объяснить попытку перевести петроградский гарнизон на фронт. С военной точки зрения, отправлять по большей части раненых, злых, настроенных на заключения мира людей – это глупость: воевать эти люди всё равно не будут, они скорее разбегутся по домам. Но это и не интересовало правительство. Куда привлекательней казалась идея замены революционно настроенных солдат казацкими частями, ещё верными Временному правительству. Таким образом, даже если бы совет и решился забрать всю власть себе, его бы просто разогнали нагайкой.

Тогда же в партии началась ожесточённая дискуссия по поводу того, что же всё-таки делать. Начиная с сентября, то есть с перехода советов двух столиц под контроль большевиков, Ленин активно призывал к восстанию. В качестве оппозиции ему выступили многие влиятельные партийцы, призывавшие дождаться созыва Учредительного собрания – демократически выбранного органа, который должен был решить, как нужно устроить страну. 

Со временем Ленину удалось подавить сопротивляющихся и колеблющихся. Он апеллировал к тому, что, если сейчас не взять власть, то потом уже не выйдет, поскольку рабочие уже устали ждать, проигрывать в борьбе с Временным правительством. Началась подготовка к восстанию. Решение о начале его подготовки было принято в максимально неподходящем для этого месте – в квартире меньшевика Суханова, пока тот был в отлучке по делам своей партии. К его несчастью, его жена была в партии большевиков.

После падения Риги был создан «Комитет революционной обороны» для защиты столицы от немцев. Большевикам удалось захватить в нем ведущую роль и превратить его в координационный центр подготовки революции. Так появился Военно-революционный комитет.

Практически сразу после его создания весь петроградский гарнизон перешёл под управление комитета и теперь Временное правительство не могло вывести его из города.

Весь октябрь «министры-капиталисты» знали о надвигающемся выступлении большевиков. Меньшевик Потресов заявлял, что оно случится 17 октября, и правительство усилило защиту Зимнего Дворца и центральных учреждений города, но 17 числа революции не случается. При этом в стане большевиков не было никаких планов на этот день. Несмотря на неудачу, Потресов не сдаётся и объявляет новую дату восстания – 20 октября, однако ничего не происходит и тогда.

Все министры правительства и его председатель Керенский, лидеры меньшевиков и эсеров были на нервах. Ждать становится больше нельзя: на 25 октября запланирован исторический съезд советов, который признает необходимым передачу всей власти советам. Перед этим правительство наносит первый удар. Закрываются большевицкие газеты, объявляется охота на лидеров партии, правительство призывает в город верные ему части. Военно-революционный комитет начинает ответные меры: ко второй половине 25 числа практически весь город занят революционными частями. К ночи начинается штурм Зимнего дворца. Войска, верные советам, почти без боя берут его и арестовывают всех министров Временного правительства, за исключением Керенского. Оказали сопротивление красной гвардии незначительные юнкерские части, оставшиеся без командования, и женский добровольческий батальон, быстро прекративший сопротивление.

В то же самое время начинается второй съезд. Большевики предсказуемо доминируют на нём: 390 из 650 депутатов за ними. В ответ на штурм Зимнего дворца из совета уходят меньшевики и эсеры – они называют переворот «бланкистским» и требуют освободить «законное» правительство. На том же съезде провозглашается советская власть, формируется новое правительство, а оставшиеся эсеры, то есть левое крыло партии, отказываются вступать в него без выделения портфелей остальным социалистическим партиям.

В Москве разворачивались кровавые бои. Сразу же после революции на столицу двинулся генерал Краснов с верными ему казацкими частями. Он действовал в связке с восставшими 28 октября в Петрограде юнкерами. Руководил ими Комитет спасения Родины и революции, в котором нашли прибежище многие ушедшие со съезда совета делегаты от меньшевиков и эсеров. Попытка контрреволюции была отбита только 30 октября. После этого были закрыты несоциалистические газеты, активно призывающие к восстанию, в городе вспыхнуло незначительное количество забастовок в защиту свободы слова. Особенно сильно бастовала интеллигенция, в том числе левая. 

Но это были далеко не главные испытания советской власти в первые месяцы её установления.

Глава 3. Советы или Учредительное собрание?

«Ни одна из партий не снимала ещё лозунга Учредительного собрания, в том числе большевики. Но почти незаметно в ходе революции главный демократический лозунг побледнел, вылинял, стал пустой шелухой, голой формой без содержания, традицией, а не перспективой»

Л. Д. Троцкий. «История русской революции»

Сама идея созыва Учредительного собрания после свержения монархии не была нова и оригинальна, она была обкатана ещё во времена Великой французской революции. Потом она перекочевала в программы декабристов, а потом так или иначе появлялась в документах самых разных революционеров самого разного толка в виде революционного наследства.

Собственно, Временное правительство и провозглашалось официально с одной единственной целью – созвать Учредительное собрание. Однако, с этим у никем не выбранных министров возникли проблемы, и дата голосования переносилась 3 раза. Более того, правительство занималось тем, что могло делать только Учредительное собрание. К примеру, в России была провозглашена республика.

Как мы знаем, Временному правительству так и не довелось созвать Учредительное собрание – теперь эта задача легла на плечи новой власти. Учитывая неустойчивое положение советской системы в первые дни после революции, отказаться от созыва собрания было смерти подобно, поэтому выборы были назначены на 12 ноября.

Безусловно, идея собирать Учредительное собрание после победы советов казалась немного страной. Зачем нужен был орган, что определит форму правления в стране, если она уже была определена прямым вмешательством масс в политику? Таким образом, сложилась двоякая ситуация. Для большевиков эти выборы означали возможность лишний раз подтвердить правомерность Октябрьской революции при условии, что не организовать их они просто не могли. Для всех остальных выборы означали лазейку к пересмотру итогов 1917 года, легальную попытку реванша, отыгрыша Октября.

Выборы завершились с неожиданным результатом: на них с большим отрывом победили эсеры. Как же так вышло?

Во-первых, популярность эсеров среди крестьян, особенно отдаленных областей, оставалась высокой, несмотря на уже принятый «Декрет о земле». Быть может, если бы выборы прошли через пару месяцев после его принятия, то результаты были бы совсем другими. Во-вторых, наиболее революционно настроенное крестьянство либо игнорировало выборы, уже участвуя в советах, либо занималось дележом «дворянского наследства». Отчасти это подтверждается не очень высокой явкой: в районе 50%. В-третьих, скоротечность революции не сыграла на руку большевикам: в эпоху без интернета большинство крестьян не смогло осознать те перемены, что произошли в стране за 5 месяцев, с момента, когда эсеры были на коне. В-четвертых, серьезная переоценка популярности РСДРП(б) в деревне под руководством партии и лично Лениным, недооценка возможностей агитации эсеров. Эта ошибка дорого будет стоить советской власти.

Но деваться было некуда – нужно было организовывать Учредительное собрание. Сделать это смогли только 5 января 1918 года – первый и единственный день работы этого парламента. К этому моменту было понятно, что он не поддержит советский строй. Большевики должны были либо подчиниться и свернуть достижения Октября, либо разогнать его. 

В тот же день прошла демонстрация в защиту Учредительного собрания. Небольшая, по сравнению с митингами 1917 года. Но она окончилась кровью: 18 погибших протестующих, 3 красногвардейца. Достоверно выяснить, кто первым открыл огонь, так и не удалось: стороны, очевидно, начали обвинять друг друга в стрельбе. После этого Учредительное собрание было разогнано, а достижения революции защищены.

Рабочие отнеслись к разгону собрания равнодушно, поскольку их интерес к политике начинал ослабевать и советы были куда ближе пролетариям. Крестьянам стало откровенно плевать на дела в столице, ведь они получили то, за что так давно боролись – землю.

Больше всего случившееся не понравилось интеллигенции. Значительная её масса была правого толка и голосовала за кадетов. Конечно, им не понравился разгон собрания, где их партия занимала 3-е место. Но не понравилось это событие и революционно настроенной интеллигенции. К примеру, Максиму Горькому: 

«”Правда” лжёт, когда она пишет, что манифестация 5 января была организована буржуями, банкирами и т. д., и что к Таврическому дворцу шли именно “буржуи” и “калединцы”. “Правда” лжёт, — она прекрасно знает, что “буржуям” нечему радоваться по поводу открытия Учредительного Собрания, им нечего делать в среде 246 социалистов одной партии и 140 — большевиков».

Так выходит, что верным решением бы было подчиниться указам Учредительного собрания? Тем более, что выбрано оно было на основе всеобщего избирательного права и тайным голосованием. Короче говоря, было полностью демократично.

Наконец, мы подошли к разговору о демократии.

Нужно сразу начать с неоспоримого факта: эсеры на момент ноября 1917 года действительно были самой популярной партией в целом по стране. Безусловно, формально большевики не имели никакого права на лишение этой партии власти в стране, однако тут есть одно важное «но»: интересы Революции в истории всегда стояли выше формальных прав.

Действительно, так вышло, что малочисленный по сравнению со всем населением рабочий класс столицы буквально навязал революцию всей остальной стране. Революция – это всегда про волевое решение самой революционной прослойки населения. Демократия не может быть властью всего народа. Не бывает никакой «чистой демократии»: пока существуют классы, бывает только одна демократия – классовая.

Этот вывод следует из самой сути государства, как инструмента для подавления подчиняемого класса. Поэтому в феодальном обществе существовала демократия, но только для феодалов, в буржуазном обществе – только для буржуазии, в государстве победившего пролетариата – только для рабочего человека. В этих рассуждениях и скрываются причины разгона Учредительного собрания: защита революции и новой классовой, советской демократии.

Глава 4. Итоги.

Немного поговорим об уроках октября.

Во-первых, массы и работа с ними. Большевики имели только одну цель – победу революции в России. Для этого им была необходима поддержка народа. Они к этому стремились, несмотря на уверения тех же меньшевиков или их заграничных друзей, по типу Каутского, что РСДРП(б) – партия «бланкистского», заговорщицкого типа. Так сказать, в продолжение революционной традиции декабристов и народников. Их стремления привели к двум простым стратегиям: к поддержке связи с крупными профессиональными объединениями через прослойку сознательных рабочих и интеллигенции, на которых и концентрировалась пропаганда, и к принятию лозунгов, выдвигаемых самим народом. Именно последнее заслужило доверие у рабочего человека в самый нужный для партии момент.

На ком сконцентрирована наша пропаганда? Чего хочет простой народ? Что конкретного могут левые ему предложить? Какую повестку выдвигать? Даже на эти базовые вопросы нет и не будет ответа, пока коммунистическое движение не реорганизуется в партию.

Во-вторых, государство и демократия. В разборе событий 1917-1918 годов как никогда чётко выявляется классовый характер этих понятий. «Революционное» Временное правительство пытается защитить себя и людей, которые за ним стоят, подавляя дальнейшую революцию петроградских санкюлотов. Созванное по буржуазным лекалам Учредительное собрание пытается подавить пролетарскую республику.

Если классовый характер демократии неоспорим, то методы её построения требуют дальнейшего осмысления. Как следует обращаться с меньшинством, с бывшим эксплуатирующим классом? Поражать его в правах по советскому опыту? Нам представляется это не лучшим решением, и сам Ленин писал, что это сугубо опциональное решение. Так означает ли это, что нужно защищать мнение этого меньшинства? Нам так тоже не кажется, поскольку в данном случае за понятием «меньшинство» скрывается бывший эксплуатирующий класс. Защищать его пролетарская власть не может. Единственное, что мы можем сейчас сказать, так это то, что вся политическая жизнь, которая выдавливается из легального поля, в том числе в рамках лишения избирательных прав, уходит в борьбу нелегальную. 

Тоже самое происходит и с журналистикой. Лучшим решением, нам думается, будет не полное выхолащивание всего неугодного куда-то под ковер, а контроль этих неизбежных в пока ещё классовом обществе настроений на виду. Как это сейчас делают развитые либеральные демократии с левыми, чётко контролируя их популярность.

В-третьих, урок простой и неожиданный – великие тоже ошибаются и отчасти устаревают. Ленин постулировал, что единственным путём проведения революции является насильственный, вооружённый захват власти революционной партией, однако опыт Чехословакии 1948 доказывает обратное. Мирный путь передачи власти возможен, но только в исключительных случаях, про которые Ленин в 10-х годах двадцатого века и догадаться не мог. Самое интересное, что Ленин в очередной раз выдвигал эту теорию, поправляя Каутского, который писал о возможности перехода к социализму без насилия и, в свою очередь, опирался на Маркса, который думал, что пролетариат сможет захватить власть в Англии и Америке мирно.

Тем самым Ленин поправил заодно и Маркса, причем точно также говоря, что он просто не мог знать в своих 70-х года 19 века о будущем империалистическом характере развития капитализма. Такая вот диалектика. 

Этот пример в сотый раз доказывает, что вечная ссылка на классиков не помощник революционеру. Вместо этого должна быть современная теория, построенная на анализе нынешних общественных отношений, которую невозможно выработать без анализа прошлого.

Основная задача человека левых взглядов – это приближение возможности коренной перемены всего устройства общественной жизни. Если всюду следовать за ней даже в моменты, когда ни о каком изменении окружающей нас действительности ещё не может идти и речи, то рано или поздно представится шанс для этого коренного перелома.

Наш Октябрь не за горами. Такова объективная историческая действительность. Осталось лишь привести её в соответствии с нашей реальностью.

Ежедневно наша команда создает новостные, аналитические, исторические материалы и инструменты для развития марксистского движения в России. Помогите сделать голос рабочего класса громче — поддержите Диалектик, оформив подписку на Boosty. https://boosty.to/dialectic

Список источников

1) Каутский К. Диктатура пролетариата. Вена., 1918.

2) Ленин В. И. Пролетарская революция и ренегат Каутский. М., 1918.

3) Ленин. В. И.  Государство и революция. Пг., 1918.

4) Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. Воспоминания активных участников революции / Ред. С. П. Князев, А. П. Константинов. Л., 1956.

5) Сталин И.В. Октябрьский переворот. Петроград., 1918.

6) Троцкий Л. Д. История русской революции. Т.1-2. Берлин., 1930.

Список литературы 

1) Бугай Н. Ф. Чрезвычайные органы Советской власти: ревкомы 1918–1921. М., 1990.

2) Гапоненко Л. С., Деренковский Г. М., Тютюкин С. В. Борьба большевиков за армию в трех революциях. М., 1969.

3) Л. С. Гапоненко. Рабочий класс России в 1917 году. М. 1970.

4) Ермолов В.А. Повседневная жизнь российских рабочих на рубеже XIX – XX вв. М., 2010.

5) Знаменский О. Н. Всероссийское Учредительное собрание: История созыва и политического крушения. Л., 1976.

6) Иванова Н.А. Структура рабочего класса России, 1910-1914 гг. //Наука. М., 1987.

7) Корелин А. П., Тютюкин С. В. Социальные предпосылки Великого Октября // Вопросы истории. 1977. № 10.

8) Мандель Д. Петроградские рабочие в революциях 1917 года. М., 2015. 

9) Метелица Д.А. – Борьба партии большевиков за солдатские массы в трех революциях. Харьков.,1984.

10 )Протасов Л. Г. Всероссийское Учредительное собрание. М., 1997.

11) Соболев Г.Л. Русская революция и «немецкое золото». СПб., 2002. 

12) Соболев Г.Л. Петроградский гарнизон в борьбе за победу Октября / ред И. И. Минц. Л., 1985.

13) Цыпкина Р. Г. Военно-революционные комитеты в Октябрьской революции. М., 1980.

В статье про «Красный май» мы писали, что 1968 встал в один ряд с 1848, 1871, 1917 – годами великих свершений, определивших течение новой и новейшей истории. Теперь же нам хочется добавить новое утверждение про тот беспокойный год — он также стал годом активного пересмотра марксизма.
Во время уже освещенного нами «Красного мая» на первый план выступили различные течения марксизма: троцкизм, маоизм, марксизм Франкфуртской школы. Ортодоксальный же марксизм, чьим официальным идеологическим представителем являлась Французская Коммунистическая Партия, остался в стороне.
«Пражская весна» же прошла под лозунгами демократизации, гласности, социализма с человеческим лицом и «исправления ошибок» — лозунгов так нам знакомых по «Перестройке»

И, наверное, знакомых неслучайно: один из самых известных борцов за «демократический социализм» Зденек Млынарж, принимавший активное участие в «Пражских событиях», был соседом по общежитию и близким другом нашего реформатора Михаила Сергеевича Горбачева. Учитывая, что Зденек был настроен реформистки ещё во время учебы в университете и поддерживал активную переписку с Михаилом Сергеевичем до конца своих дней, вполне вероятно, что многие идеалы «Перестройки» были взяты Горбачевым из его многочисленных бесед с чешским реформатором.

Так что вопросы цензуры в СМИ и «свободы критики», «рыночного социализма», вырождения партии и усыпления классового сознания в «странах победившего социализма», «политической либерализации», близки и нашей истории. Как нам кажется, они будут нам близки и важны в неминуемом социалистическом будущем.
Так чего же хотели чешские реформаторы? Как проходили их реформы и почему они провалились? И почему же советские танки вновь оказались в Праге?
Для того, чтобы ответить на эти вопросы, нам необходимо рассмотреть не только события, января – августа 1968, но и те процессы, что к ним привели.

Глава 1. Настоящая «Пражская весна»

«Да здравствует прочное правительство народа, правительство Клемента Готвальда, которое обеспечит путь к социализму!»

воззвание Комитета действия

Следуя договоренности Рузвельта и Сталина, Чехословакия отходила в сферу влияния СССР, однако после прихода в Белый дом нового президента эти планы изменились. Американцы планировали воспользоваться тем фактом, что они освободили от нацистов часть Чехословакии с Запада и вернуть её на путь «Свободного мира».
Учитывая специфику распределения политической силы между партиями внутри Чехословакии, сделать это было достаточно сложно.

Фактически правые были разгромлены и не имели никаких структур: право-консервативная «Аграрная партия», ведущая политическая сила в Чехословакии до 1938, скомпрометировала себя в связях с немцами и была ликвидирована и запрещена. На политическом небосклоне оставалась только одна христианско-демократическая «Чехословацкая народная партия», не имевшая значительной поддержки среди больших слоев населения.

Оставались только левые. Самым предпочтительным из возможных вариантов для американцев была «Чешская Национально-Социальная партия» — вторая политическая сила в стране. Популярность ЧНСП держалась на двух китах: левой риторике и личной популярности президента Бенеша – члена партии.
В программе движения провозглашался «социализм без Маркса», поскольку он противоречил «чешскому духу, провозглашая победу коллективизма над личностью». Сама по себе программа представляла из себя лево-правую эклектику из требования социальной справедливости под соусом буржуазного национализма.

Лицом же партии был президент Бенеш — символ чехословацкого сопротивления, уважаемый и за рубежом, и на родине. На первых порах этого хватало, чтобы удерживать электорат, что расширился за счет людей, всегда голосовавших за запрещенную «Аграрную партию».
При этом самой популярной партией была «Коммунистическая партия Чехословакии». Причины ее успеха тоже достаточно очевидны: активная борьба с захватчиком, а именно организация «Пражского восстания» и восстания в Словакии, ведущая роль РККА в победе над фашизмом и традиционно большая популярность коммунистов, что после освобождения страны вышла на новый уровень.

Также рядом с КПЧ шла и «Социал-демократическая партия Чехословакии», которая за три послевоенных года будет окончательна поглощена КПЧ.
После освобождения было образовано временное правительство из антифашистских партий – Национальный совет. Его основной задачей стала организация выборов в Конституционное национальное собрание, что должно было выработать новую конституцию и решить по какому пути пойдет Чехословакия.

В 1946 прошли выборы: 38% набрали коммунисты, став победителями этих выборов, в армии за них отдали свой голос 70% военнослужащих. Во многом это случилось из-за самого формата выборов: голосовать могли все совершеннолетние граждане, выборы были тайными, голоса – равными, а явка – обязательной. Это обеспечило возможность коммунистам использовать свою широкую популярность в среде трудового народа.

В то время в Чехословакии, как и везде в будущем Восточном блоке, сложилась абсолютно уникальная ситуация, при которой коммунисты могли прийти к власти мирным путем, твердо стоя на двух ногах. Это стало возможным ввиду нескольких факторов. Во- первых, местные буржуа были фактически уничтожены во время оккупации и замещены немецкими коллегами. После того, как немецких коллег прогнали, образовалась пустота, которую некому было занять. То есть местные частники просто не могли влиять на большую политику. Во-вторых, популярность коммунистов действительно была зашкаливающей.

Понимали это и представители других партий, не готовых вверять судьбу Чехословакии КПЧ. В феврале 1948 члены правительства от ЧНП и ЧНСП решают уйти в отставку, дабы бойкотировать работу правительства и принудить коммунистов провести новые выборы, где оппозиционные партии надеялись улучшить свои результаты. Однако демарш отказались поддержать в социал-демократической партии, и поэтому в отставку ушло менее половины министров — кворум сохранился.

В ответ КПЧ потребовала от Бенеша разрешение на замену старых министров новыми, очевидно, прокоммунистическими. Бенеш, понимая последствия такого шага, долго отказывался принимать отставку министров. Тогда по стране были проведены многотысячные митинги и миллионные стачки с целью надавить на президента. У Бенеша более не было выбора, ему пришлось принять отставку и заместить старых министров новыми. Так КПЧ абсолютно мирно и в соответствии с конституцией захватила власть.

Глава 2. Весенняя буря
После прихода к власти КПЧ были национализированы кино и пресса, банковская система, крупные предприятия, была проведена коллективизация и земельная реформа — малоземельным были переданы большие участки земли, был установлен порог на максимально количество земли в одних руках, предоставлялись беспроцентные кредиты для крестьян.

При этом в розничной торговле еще некоторое время оставался частный бизнес. Также были начаты пятилетние планы — только по итогам первой пятилетки произвели в два раза больше, чем в 1938.
Была также создана система трудовых лагерей для «контрреволюционных элементов». Всего за первые 6 лет через них прошло 20 тысяч человек. Решения выносили тройки. Целью имели – перевоспитание «контрреволюционных элементов». Очевидно, результат был ровно противоположным.

Также была проведена своеобразная чистка в армии и МВД — были уволены или отправлены на пенсию все замаравшиеся в сотрудничестве с нацистами. Особенный размах был в словацкой армии, где большинство офицеров служило там при марионеточном режиме Йозефа Тисо.
В 1949 году по всему «Восточному блоку» проходит шпионская истерия, активно подогреваемая внутрипартийной борьбой и американской разведкой, чей целью было скомпрометировать новые коммунистические правительства внутренней грызней и масштабными репрессиями. В Венгрии был репрессирован министр внутренних дел Райка, из партии был исключен будущий лидер Польши Гомулка. Репрессии не обошли стороной и Чехословакию.

Самым известным политическим процессом в Чехословакии 50-х годов считается «дело Сланского» — второго человека в государстве.
Ему инкриминировали попытку убийства главы партии Готвальда, с целью занять его место. Сам Рудольф Сланский был идейным коммунистом, членом партии с 1929, одним из руководителей словацкого восстания, героем сопротивления и близким другом Готвальда. Так как же вышло, что репрессировали именно его?

Во-первых, американской разведкой действительно были сфабрикованы некоторые факты, подтверждающие связь Сланского с ними и его мнимые планы. Во-вторых, Сланский был очень влиятельным и очень популярным человеком с длинным списком врагов в партии. В-третьих, в Чехословакии традиционно были сильны антисемитские настроения, так что еврейское происхождение Сланскому не помогло. В-четвертых, упорство, с которым из него выбивали признательные показания, было большим. Так что Сланский сознался вообще во всем.

Следующим крупным делом было преследование «буржуазных националистов» в Словакии. Самым известным фигурантом стал Густав Гусак — председатель правительства Словакии. В 1954 был приговорен к пожизненному заключению, но несмотря на пытки, вину так и не признал. В 1960 – помилован, в 1963 – реабилитирован. Будет одним из активных сторонников реформ 1968 года. Всего во время шпионской истерии пострадали 9 тысяч человек. Её последствия ещё долго будут влиять на судьбу Чехословакии.

Через 9 дней после смерти Сталина, в 1953 году умирает Клемент Готвальд. Период революционных штормов оканчивается и начинается эпоха расцвета Чехословакии.

Глава 3. Милостивое лето
«Милостивое лето» — название, что дали сами граждане Чехословакии, периоду 1953 – 1967, ставшему самым успешным за историю существования этого государства.
К концу 50-х Чехословакия вышла на уровень ведущих европейских стран по уровню жизни. С 1956 страна открылась для иностранных туристов, с 1962 граждан ЧССР стали свободно выпускать на Запад. Чехословакия быстро превратилась в «витрину социализма».

После смерти Готвальда власть мирно делили Запотоцкий и Новотный, после смерти Запотоцкого вся власть перешла к Новотному.
С приходом к власти Новотного разрешается выход из колхозов, немного децентрализуется плановая экономика, дается больше свободы предприятиям. Все эти меры приводят к значительным результатам — ВВП Чехословакии продолжает расти быстрым темпами вплоть до конца 1960-х.

В 1960 в стране принимают новую конституцию, которая провозглашает, что процесс построение социализма в Чехословакии завершен. В честь этого события объявляется амнистия полит. заключенных. Многие из них через 8 лет вступят в «Клуб 231».

К 1960-м стало понятно, что органы внутренней безопасности перегнули палку с борьбой со шпионажем в начале 50-х годов. На Новотного увеличивался нажим со стороны партийной оппозиции и интеллигенции — они требовали полной реабилитации политических заключенных, а не частичной амнистии. Однако руководитель партии не мог пойти на это по нескольким причинам.
Во-первых, Новотный боялся, что резкое изменение курса в отношении даже одного только «дела Сланского» может привести к дестабилизации ситуации — он прекрасно помнил, что Венгерское восстание 1956 началось с торжественной реабилитации репрессированного министра Райка.
Во-вторых, полное признание ошибок потребовало бы осуждения палачей, а на тот момент это были очень влиятельные люди: Бацилек — глава правительства Словакии, принимавший активное участие в репрессиях и Микоян — фактически второй человек в СССР после Хрущева, заставивший Готвальда принять решение об аресте Сланского, и десяток других влиятельных, но менее известных личностей. Трогать их Новотный не мог и не очень хотел.
Он нашел другой выход: провел очень тихую чистку в рядах МВД среди людей, особенно отличившихся в тех репрессиях. Чаще всего, их отправляли на пенсию, могли решить гос.наград или уволить.

Новотный стал героям десятка анекдотов — виной тому жеманная манера говорить и его изысканные наряды. Это, помноженное на нелюбовь Новотного к публикации фактов его личной жизни, привело к построению мифа, что руководитель партии был человеком глупым и скрытным. Во времена «Пражской весны» к этому набору добавился еще и ярлык коррупционера. Именно из попытки выстроить себя полной противоположностью Новотному и будут расти ноги у открытости и честности Дубчека — будущего лидера Чехословакии.

Новотного не любили в среде интеллигентов за то, как сильно цензурировалась печать в ЧССР в годы его правления. Это даже приводило к протестам: в 1956 на фоне событий в Венгрии начались студенческие акции неповиновения, что так и не поддержал простой народ.
Эту карту разыграет тогда еще председатель «Коммунистической партии Словакии» Александр Дубчек в борьбе против Новотного. Он спустит с цензурной цепи всю прессу в Словакии и она закономерно обрушится на Новотного – против него развернется настоящая травля. Дубчеку же сыграет на руку замедление роста экономики в конце 60-х, и он начнет говорить об «ошибках правительства в экономике» и призывать к его смене.

Почувствовав слабость председателя партии, поднимется партийная оппозиция. Новотный достаточно долго сопротивлялся, но не смог переломить ход внутрипартийной борьбы — в январе 1968 он будет отправлен в отставку со всех постов.

Глава 4. Пражская осень
В Москве победа Дубчека над Новотным воспринималась более чем нейтрально — в СССР Дубчек воспринимался, как идейный коммунист и «наш человек».
Такое мнение советского правительства легко объяснимо, если знать биографию реформатора. Он с самого раннего детства жил в СССР, воспитывался в семье идейного коммуниста Штефана Дубчека. В Москве Александр получил высшее образование, а перед этим 6 лет состоял в антифашистском подполье в оккупированной Словакии и принимал участие в национальном восстании, во время которого был дважды ранен.

Никаких особенно реформистских взглядов до 1968 не высказывал, только выступал в поддержку реабилитации и защиту интеллигенции. Быть может, так случилось, потому как каких-то определенно оформленных взглядов у него не было.

Сам реформатор в своих мемуарах доказывал, что он всегда был идейным и желал установления «социализма с человеческим лицом», но нам все-таки кажется, что это не более чем попытка обелить себя и выиграть давно проигранное сражение.
Практически первое, что сделал Дубчек, появившись у власти отменил любую цензуру. Таким образом, он разыграл уже, казалось бы, отбитую карту — получившие небывалую свободу журналисты тут же накинулись на оставшихся у власти сторонников Новотного, те же без протекции от своего бывшего начальника ничего не могли с этим поделать.

Дубчек же, прислушавшись к голосу общественности, убрал этих людей, заменив лично преданными ему. Так он окончательно расправился с политическими противниками и получил любовь и уважение со стороны интеллигенции. В будущем Дубчек неожиданно станет заложником этого положения — он ничего не сможет сделать с джином «гласности», выпущенным из бутылки, поскольку в случае восстановления цензуры, его репутация была бы разрушена.

Однако он не учел не только это, но и то, кому он дал свободу открыто говорить. Чешская и словацкая интеллигенция и студенчество традиционно были настроены либерально. Даже во времена победоносного шествия КПЧ в конце 40-х на выборах в студенческие орг. советы коммунисты смогли набрать только 20% голосов. И это на фоне зашкаливающей поддержки остального населения. Со временем ситуация лучше не стала — интеллигенция видела только цензуру и репрессии, не замечая рост уровня жизни простого народа.
Так что после падения цензуры на страницы газет вылился целый поток социал-демократических, либеральных, а иногда и открыто антикоммунистических заявлений.

К примеру, было опубликовано расследование о том, что органами разведки СССР ещё в 1948 был убит известный некоммунистический политик Ян Масарик. В реальности он случайно выпал из окна. Однако даже такая пропаганда не смогла бы сподвигнуть народ сжигать советские танки и стремиться к восстановлению капитализма, если бы для недовольства не было объективных экономических причин.

К концу 1960-х темпы роста Чехословацкой экономики замедлились. Появилась дискуссия, как нужно решить эту проблему. Правительство Новотного предлагало легкую децентрализацию плана и переход от количественного роста к качественному, настаивая, что данный «кризис» — проблема роста. Оппозиция же говорила об ущербности всей системы и настаивала на кардинальных реформах.

Главный их творец Ото Шик предлагал следующее: повысить эффективность производства через предоставление предприятиям большей свободы. Допускалось свободное ценообразование, для работников убыточных предприятий гарантировались зарплаты.

После приведения плана в действие сложилась стандартная для подобных экономических реформ ситуация, когда вся прибыль доставалась дельцам на местах, а расходы – государству. Последнее, не справляясь с нагрузкой в условиях рухнувших доходов, уменьшило социальные гарантии. Чехи и словаки вспомнили, что такое инфляция — виной тому свободное ценообразование. Резко и очень сильно упал уровень жизни. И все это на фоне тотальной антикоммунистической пропаганды.

Когда вице-премьера, Ото Шика, начали спрашивать, почему реформа привела к таким результатам, он пришел к выводу, что они возможны только из-за малой радикальности преобразований. Журналисты призвали к нему прислушаться и потребовали их расширения.
Сам Александр Дубчек признавал, что незадолго до 1968 сам был сторонником централизации экономики. Случилась резкая смена мнения аккурат в момент начала активной борьбы против Новотного — сторонника слегка децентрализированного, но все-таки сильного планового начала в экономике.

Помимо экономической либерализации шла и политическая. Было разрешено создавать объединения и даже партии. Быстро появился «Клуб 231», названный так по статье о защите социалистической республики, по которой сажали репрессированных и нацистских пособников. Многие из них вышли либо в 1960 по амнистии в честь конституции, либо уже в 1968. Состоять могли либо сидельцы, либо их родственники. В «Клубе» было до 80 тысяч членов, имевших все основания ненавидеть советскую власть.
Тогда же появился «Клуб активных беспартийных», включавший себя разную публику: от социал-демократов до фашистов.

Объединившись, эти клубы, провели свою собственную антикоммунистическую демонстрацию первого мая. Тогда только в Праге вышло 10 тысяч человек.
Возродилась уже всеми забытая «Чехословацкая национально-социальная партия». В КПЧ все сильнее виднелось правое крыло во главе с Шиком и Смырковским. Советские руководители были уверены, что оно попытается захватить власть над партией во время экстренного 14 созыва партии. Предполагалось, что в этом случае государство официально примет курс на восстановление капитализма.

Очевидно, советское правительство внимательно следило за развитием событий. С Дубчека несколько раз брали обещания разобраться и с экономикой, и с журналистами – каждый раз он этого не делал, потому что, как нам кажется, был заложником своего образа реформатора. Идею о вторжении для подавления контрреволюции предлагали уже в июне лидеры ГДР и Польши. После очередной провокации, сделанной Смырковским во время встречи лидеров «ОВД» 3 августа, СССР согласился ввести танки в Чехословакию.

21 августа началась операция «Дунай», в тот же день были заняты все важные точки на территории страны. Войска ЧССР не оказывали сопротивления, в отличии от простого народа: известны десятки случаев поджога танков, стрельбы и нападений на советских солдат. Всего в результате боевых действий погибло 108 солдат, принимавших участие во вторжении и 108 сторонников «Пражской весны».

Социалистический лагерь раскололся по вопросу о поддержке интервенции: «новые левые», «Французская Коммунистическая партия», «Итальянская Коммунистическая партия», руководство Югославии, Албании, Румынии осудили подавление протестов танками. В поддержку высказались только ГДР, Польша и Венгрия.

Интервенция неожиданно высветила глубокий кризис мирового коммунистического движения. Верно ли поступило советское правительство, задавив протест гусеницами танков? Учитывая обстоятельства, определенно да.

В Кремле рассматривали два варианта развития событий. Первый — пустить все на самотек и допустить выход Чехословакии из социалистического блока. Второй — уничтожить угрозу системе коллективной безопасности. Третьего не было дано.
При выборе «плохо и еще хуже» Москва выбрала плохой вариант развития событий. Потому что хорошего не было.

Хорошим вариантом было бы, если бы кризис в Чехословакии разрешился бы самим собой — возможно это было бы только при прямом вмешательстве населения в процесс.
Однако в «стране победившего социализма» классовое сознание уснуло. Причиной тому — вырождение партии, переставшей быть руководителем рабочего класса.
После подавления протестов начался период «Пражской зимы» — период «нормализации», устранения последствий бурного 1968, характеризующийся как период застоя.

Глава 5. Итоги
Так какие же уроки можно вывести из событий января-августа 1968? Пройдемся по порядку.
В современном мире журналистика — такое же орудие классовой борьбы, составляющая часть культуры подавления. Подавления классового сознания.
В советском государстве журналистика — такое же инструмент классовой борьбы. Только цель у нее другая — она должна разжигать в людях стремление к борьбе, поскольку даже в «стране победившего социализма» классовая борьба еще не окончена.

Эту простую истину забыли чешские реформаторы, передав орудие борьбы рабочих в руки своих противников. Даже принимая тот факт, что Дубчек был противником любой цензуры, можно было выстроить работу медиа другим способом — не цензурировать их, а контролировать. Давать диссидентам высказываться, если им так хочется, публикуя на каждую антисоветскую статью десять лояльных нынешнему строю. Примерно так поступают современные правительства в развитых странах: левые не цензурируются, чаще всего, утопая в разнообразном информационном шуме правой направленности.

Диалектический метод предполагает, что следующий этап должен перенимать часть черт предыдущего, но из этого не следует, что попытка смешивать рынок и план — хорошая идея. Вводя рыночные механизмы в основу централизованного хозяйства, реформаторы надломали ему хребет, расстроив всю систему. Вполне возможно, осознанно.

«Демократизация» по-чехословацки — это предоставление свободы собраний и свободы строительства структуры для контрреволюционных элементов. Давать это делать в момент идущей классовой борьбы — верх глупости. Ничего общего с построением пролетарской демократии это не имеет. К сожалению, исторический опыт показывает, что за всеми разговорами о «свободе критики слева и справа» скрывается «свобода оппортунизма», подрывающую основы социалистического государства.

К этой ситуации очень хорошо подходит фраза, сказанная французским революционером Сен-Жюстом: «Никакой свободы врагам свободы!»
Однако все эти реформы представляются нам лишь результатом одного процесса, что, как раковая опухоль расползлась по территории всего соц.блока — вырождение партии. И разговор о причинах этого представляется нам по-настоящему важным. И требующим отдельного анализа.

К сожалению, уроки «Пражской весны» никто не выучил. В нашей стране реформаторы эпохи «Перестройки» как будто бы специально прошлись по всем граблям чешских товарищей, наставив большие шишки на народном лбу и показав, что было бы с Чехословакией, если бы туда не вошли советские танки.
Расплачиваться же за их невыученные уроки приходится нам.

1) Латыш. М. В. Пражская весна 1968 и реакция Кремля. М., 1998.
2) Платошкин. Н. Н. Весна и осень чехословацкого социализма. М., 2017.
3) Стыкалин. А. С. Пражская весна 1968 и разногласия в странах соц. лагеря // Славянский мир. Т. 15. 2020.
4) Синельщиков. Ю. Чехословацкий события глазам сержанта Совесткой армии и юриста. М., 2012.
5) Млынарж. З. Мороз ударил из Кремля. Нью-Йорк., 1988.
6) Шевченко. В. В. Навстречу рассвету. Ростов-на-Дону., 2011.
7) Dubcek. A. The hope dies last. The autobiography of A. Dubcek. Нью-Йорк., 1993.
8) Sam Marcy. Chechoslovakia 1968: the class character of events. Нью-Йорк., 1968.

«История ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков»

В. О. Ключевский, выдающийся русский историк.

Протесты на Болотной Площади, митинги в 2018 и 2021, выступления противников СВО – многое случилось в российском политическом пространстве за последние десятилетия. Это были первые ростки пробивающегося народного недовольства устройством государства. Декада 10-х – 20-х годов прошла под полным доминированием либералов, оставив левых в стороне.

КПРФ в своей сути никогда не была революционной партией. Также ничего не вышло у антифашистского движения, популярность которого в 10-х годах уже шла на спад. В это же время наблюдается рост популярности марксизма, возникают локальные организации, некоторые из которых гордо именуют себя партиями. Однако быстро увеличивающееся количество подписчиков в социальных сетях почему-то не удалось конвертировать в первые шаги к светлому будущему.

Политическая конъюнктура изменилась — теперь от либерализма не осталось и следа. Казалось бы, вот он — благоприятный момент для перехвата инициативы за лидерство в оппозиционной борьбе. Но левое движение до сих пор не способно дать адекватный ответ современным вызовам: распространена всепоглощающая стагнация, медленно тлеющее разложение, расколы, ссоры и подковерные игры. От наблюдения за всем этим у вновь пришедшего активиста волосы встают дыбом и опускаются руки.

Если же после этого человек все же решил остаться в нашем сообществе, то у него появляется краеугольный вопрос, заданный ранее:

Что делать?

Подобный вопрос появился не только у нас. Последние месяцы по левым информационным ресурсам бродит призрак – отнюдь не коммунизма, а партии. Всё острее встают вопросы о необходимости создания структурированной организации.

В поисках ответов мы попробуем окунуться в прошлое и узнать, как же вели себя те, у кого получилось выполнить поставленные перед ними исторические задачи. Может быть, опыт прошлого поможет нам понять: в каком положении мы находимся, готовы ли мы вообще к созданию единой организации и с чего можно будет начать.

Глава 1. Детство.

«Первый период обнимает около десяти лет, приблизительно 1884—1894 гг. Это был период возникновения и упрочения теории и программы социал-демократии. Число сторонников нового направления в России измерялось единицами»

Ленин, «Что делать?», 1902.

Карл Маркс, родоначальник теории научного коммунизма, появление первой русской марксистской организации не застал – он умер за несколько месяцев до этого.  И немудрено, поскольку марксизм в среде радикальной русской интеллигенции был не в чести — тогда доживало свой век «народничество». Мы постараемся избежать закапывания в бездонную тему революционного движения 60-х – 80-х годов, а лишь обозначим некоторые важные моменты.

Народническое движение эклектично сочетало в себе идеи утопического социализма, либерализма и небольшую щепотку здорового буржуазного национализма. Народникам не нравился Запад и его мещанство, они хотели этого избежать, и потому стремились уйти от причины последнего – от капитализма. Они видели выход в русской крестьянской общине, что в силу уникальной исторической ситуации не разложилась к середине 19 века, как это произошло на Западе.

Общину, жившую по заветам коллективизма, они считали носителем «глубинной социалистической идеи», которая расцветет, если убрать сапог самодержавия, нещадно давивший русское крестьянство.

Более того, народники переняли идеи анархистов Бакунина и Ткачева, согласно которым крестьянство нужно только поднять на борьбу, оно готово хоть завтра взяться за вилы, а дальше оно там само как-нибудь. 

Позже эти мысли стали причиной появления двух подходов: «хождения в народ» и революционного террора. Если первый представлял из себя скомканную попытку агитации, то второй и вовсе отказывался от нее как от необходимой в среде простого народа. Они считали, что народу нужно было только дать повод — к примеру, убийство царя — и он сам свергнет самодержавие. А образованная интеллигенция поможет ему разобраться с тем, что же делать с упавшей на его макушку властью.

В 1881 народники добились того, чего хотели: отрубили голову гидре монархии, убили Александра II. Однако, на его место тут же встал Александр III. Тело гидры осталось на месте, а народ не смог и толком не захотел добивать раненого зверя.

Стало понятно, что идеи народничества потерпели фиаско. Особенно это стало очевидно после того, как «Народную волю», ведущую организацию народников, уничтожили.

Тогда же бывшие члены движения Плеханов, Засулич, Дейч и Аксельрод обратили внимание на марксизм. Уже в 1883 году они создали первую марксистскую организацию – группу «Освобождение труда».

По большому счету, вся деятельность группы была направлена на опровержение теории народничества и распространение марксизма. Уже на следующий год была создана первая марксистская группа на территории Российской Империи – группа Димитра Благоева, уничтоженная в 1887. Она была первой, но не единственной: вместе с ней кружки начали появляться на территории всей страны. Во многом это стало возможным ввиду кропотливой работы группы «Освобождение Труда» по переводу на русский язык текстов Маркса и Энгельса и распространению их в среде русской интеллигенции.

Нечто подобное переживало и наше движение не так давно. Вместе с ростом популярности левых ресурсов начали появляться кружки по всей стране. Самое интересное, что и в прошлом, и в современности они имеют схожие проблемы.

• Недостаточный уровень конспирации и обеспечения безопасности в кружках. На рубеже XIX-XX веков это приводило к арестам активистов бойцами Третьего отделения. Сейчас то же самое приводит к внедрению в кружки представителей противоположных идеологических течений или сотрудников «Центра Э». В лучшем случае это заканчивается избиениями, в худшем – уголовным делом за экстремизм.
• Недостаточный уровень организации агитации и обучения новых активистов не даёт поставить производство будущих членов единой организации на поток. В прошлом группа «Освобождение Труда» ставила эту работу целью всех марксистских организаций.
• Оторванность работы теоретической от работы практической с уклоном в сторону первой. Была и тогда, причем с неуемным рвением и детским неумением заниматься практикой.
• Диктаторские замашки лидеров кружков. С ними в начале своей революционной деятельности сталкивался и Ленин.

Хотя, впрочем, мы забыли, что любые аналогии ложны. Так какой же выход нашло левое движение тогда?

Глава 2. Отрочество.

«Как бы не были слабы в качестве революционной силы марксистские кружки, они уже должны действовать как революционная партия, стремясь стать в центре явно намечающегося оппозиционного движения»

Плеханов со слов Мартова, середина 1890-х годов.

В конце XIX века русский рабочий класс был очень молод, малочислен и фактически не имел прав, кроме тех, которые он выбил из глав предприятий стачками и забастовками.

Русское рабочее движение появилось в самом конце 70-х годов XIX века. Разрозненные выступления первых пролетариев к 90-м годам сменились хорошо организованными, но пока еще не самыми массовыми забастовками второго поколения русского рабочего класса.

В пику нашему времени на рост рабочей активности социал-демократы смогли ответить: ранее разобщенные кружки начали объединяться в небольшие союзы, ответственные за определенные местности. Для простоты изложения остановимся на одном из них — «Союз Борьбы за Освобождение Рабочего Класса».

«Союз» был создан в конце 1895 года, основную роль в этом сыграли Мартов, Ленин и Потресов. Признав, что «марксизм нельзя привить лабораторным путём», и что излишнее рвение в навязывании рабочим сразу всего марксистского подхода только отталкивает их, «Союз» в первую очередь вёл экономическую агитацию. Также он занимался организационными аспектами, пытаясь контролировать стачки, разгоравшиеся по всему Петербургу.

Однако уже в 1896 году организация была уничтожена Третьим отделением. Позже и Мартов, и Ленин признавали причиной провала недостаток внимания к конспирации. Последний же и вовсе думал, что о деятельности «Союза» жандармы знали с самого начала, но ему дали подрасти, чтобы взять сразу как можно больше активистов.

Чуть ранее, в начале 1890-х годов, расцвел «легальный марксизм»: марксистская литература начала распространяться, проходя цензурный контроль. В первое время дремучий бюрократический аппарат Российской Империи не видел нового врага – так сильно на его месте привыкли видеть народничество. Этим пользовался Плеханов. Таким образом в его работах разбирались ошибки предыдущих поколений революционеров-народников. Ничего удивительного, что чиновничество вначале и не догадалось, что оно разрешает к печати.

Несмотря на всю свою неповоротливость, со временем правительство все-таки узнало, кто его новый враг, и цензурные требования ужесточились: совсем радикальные работы начали запрещать. Многие «легальные марксисты» поплыли по течению, старательно исключая из своих сочинений всё, что могло не понравится строгому цензору. И, наверное, правильно поступали, ведь для распространения марксизма нужна любая площадка.

В это время попытки русских «социал-демократов» Струве и Туган-Барановского по «улучшению» Маркса совпали с другой известной попыткой его «улучшить» — с появлением «реформистского пути» установления социализма. 

Против этих «улучшений» выступил «Тройственный союз» Ленина, Мартова и Потресова. Он доказывал, что подобные попытки переосмысления марксизма ошибочны и идут от непонимания самого марксизма и от простой человеческой глупости. Тогда же появилась идея о создании единого органа агитации и пропаганды с целью защиты ортодоксального марксизма. В 1900 году появилась «Искра». Она практически сразу сцепилась с «Рабочим делом» и «Рабочей мыслью». Опять ссоры, расколы и размежевания.

Суть конфликта была в разном понимании пределов агитации и в разном отношении к организации рабочего класса: «Рабочее дело» и «Рабочая мысль» считали, что агитация так и должна оставаться исключительно экономической, и что сам рабочий класс в состоянии определить, за что ему бороться. «Искра» же отвечала, что агитация должна быть всеобъемлющей, что сам рабочий класс не в состоянии перейти от экономических требований к политическим, не в состоянии поднять классовый вопрос, — всему этому его должны научить социал-демократы. Последовали кровопролитные публицистические баталии.

С середины 90-х годов XIX века в среде движений, подобных «Союзу Борьбы за Освобождение Рабочего Класса», шли непрекращающиеся разговоры о партии, которые переросли в создание в 1898 году «Российской социал-демократической партии». Она была создана по достаточно простой схеме: от всех крупнейших «союзов» были присланы делегаты. Однако единственное, что там было по-настоящему создано — это название. Ни устава, ни программы тогда не появилось. Манифест новой организации доверили Струве, который скоро вообще выпал из обоймы социал-демократов, а ЦК, выбранный на том съезде, был схвачен вместе со всеми делегатами. 

Таким образом, создание партии носило чисто формальное, декларативное значение. Само левое движение хоть и пребывало в подъеме, но многочисленные внутренние противоречия, ссоры и склоки не способствовали реальному объединению левых сил. Начался период в истории русской социал-демократии, когда казалось, что из болота бесконечных раздоров уже нельзя вылезти.

Глава 3. Юность.

«Прежде, чем объединяться, и для того, чтобы объединиться, мы должны сначала решительно и определенно размежеваться»

Ленин, Заявление редакции «Искры», 1900.

В редакции «Искры» между Плехановым и Лениным разгорелся скандал по поводу отношения к «Рабочему делу» и «Рабочей мысли», который обернулся в конфликт за распределение авторитета и власти в редакции. Даже несмотря на то, что конфликт был улажен, от дружеских отношений внутри коллектива не осталось и следа.

После разгрома первого съезда партии было очевидно, что необходимо было собираться еще раз. Этот процесс значительно затянулся. 

Только в 1903 году в Брюссель, а потом в Лондон приехали делегаты от большинства социал-демократических организаций Российской Империи. В их числе были представители редакции «Искры», заранее выработавшие и опубликовавшие набросок программы партии, представители редакций «Рабочего Дела» и «Рабочей Мысли», и бесчисленное количество «союзов», не желавших терять свою автономию по отношению к партийному центру. Съезд обещал быть интересным.

Так и получилось. После некоторых чисто формальных обсуждений организационных вопросов делегаты перешли к обсуждению о месте «БУНДа» (Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России) в составе партии.

«БУНД» — абсолютно такой же союз социал-демократический союз, как и все, но с одной очень существенной особенностью: он формировался не только по территориальному признаку, но и по национальному, то есть «БУНД» защищал интересы рабочих евреев на большой территории самых западных губерний Российской Империи. Его делегаты настаивали на фактической независимости «БУНДа» от центра: самостоятельная выработка программы и тактики, собственное руководство и прочее. Очевидно, что подобные стремления никому из членов партии не понравились. Делегаты «БУНДа» в ответ на жесткую критику подобного подхода «организации в организации» покинули съезд, а вместе с ними партию покинул весь «БУНД». 

Удивительно, но похожая ситуация имела место быть и с «Южным рабочим» — социал-демократической газетой, также претендовавшей на важное место в партии. Редакция «Южного рабочего» настаивала на более мягкой иерархии в партии, где значительно большее место оставалось для местных организации. Это не понравилось редакции «Искры» и ее сторонникам. В итоге «Южный рабочий» проиграл, а газета и вовсе была распущена, несмотря на ожесточенное сопротивление.

После этого «расколы и размежевания» не закончились: Мартынов, член редакции «Рабочего Дела», продолжая отстаивать идеи экономизма и стихийности, пытался ответить на обвинения в «Бернштейнианстве» (реформизме), высказанные ранее Лениным. Конфликт так и не был улажен, что вылилось в уход в оппозицию делегатов от «Рабочего Дела» и «Рабочей Мысли».

Все события, описанные нами ранее, были лишь большой затравкой для следующей трагедии – расколу партии на «большевиков» и «меньшевиков». У нее было два акта: вопрос о первом пункте устава и о составе редакции «Искры». Начнем по порядку.

Первый пункт говорил о том, кто мог считаться членом партии. Было предложено два варианта:

1.       Мартов считал, что членом партии мог считаться любой человек, «принимающий её программу, поддерживающий партию материальными средствами и оказывающий ей регулярное личное содействие под руководством одной из её организаций».

2.       Ленин же настаивал на «личном участии человека в одной из организаций».

Так в чем же разница? В разном понимании устройства партии. Ленин настаивал на строительстве партии профессиональных революционеров, что предполагало личное участие в работе и фокус именно на ней. Мартов же рассчитывал на массовость движения, поэтому ему было достаточно согласия человека с программой.

Учитывая ярко выраженную оппозицию Ленину и вес Мартова среди «искровцев», он предсказуемо победил. Позже лишь Мартов настаивал на таком принципиальном значении этого первого пункта, Ленин был готов им поступиться. 

Поэтому нам кажется, что второй акт трагедии имел куда большее значение для противоборствующих сторон. Почему же так важен состав редакции «Искры»?
«Искра» стала центром, вокруг которого партия строилась после первого съезда, приобретя колоссальное значение в деле пропаганды. Переводя на современный язык: она стала ведущим медиа-ресурсом, который определял агитационную работу партии, дальнейшие действия партии и отношение к тем или иным вопросам. Фактически тот, кто контролировал «Искру», контролировал работу партии.

Изначально в состав редакционной коллегии входило шесть человек: Ленин, Мартов, Потресов, Плеханов, Аксельрод, Засулич. После конфликта, описанного в начале главы, работа редакции часто прерывалась из-за паритета противоборствующих сторон по отношению к тем или иным вопросам: на одной стороне — Ленин, Мартов, Потресов, на другой — Плеханов, Аксельрод, Засулич. Было предложено добавить 7 члена к существовавшей редакции – Троцкого. «Старики» выступили решительно против, считая, что он будет сторонником «молодых». Потому Ленин предложил новый вариант – сузить редакцию до трех человек: его самого, Плеханова и Мартова. И началось.

За время съезда Мартов и Ленин успели разругаться, а Плеханов сблизился с последним. Мартов, понимая, что в случае конфликта останется в меньшинстве, и думая, что существует некая договоренность между Лениным и Плехановым о совместной работе против него, постарался выступить против такого сужения редакции. Его ожидаемо поддержали Потресов, Аксельрод и Засулич, однако представители «Рабочего Дела» и «Рабочей Мысли» уже к тому моменту покинули съезд, окончательно со всеми разругавшись, что оставило Мартова в меньшинстве. Он ничего не смог сделать, чтобы помешать принять новый состав редакции. Так партия раскололась на «большевиков» и «меньшевиков».

Мартов решил не сдавать позиции и идти до конца: он добровольно вышел из состава редакции и попытался выиграть бой уже после его окончания. Мартов выдвинув положение о том, что он и поддержавшие его члены партии подвергаются травле со стороны «большевиков», и что Ленин буквально сотворил раскол с целью увеличения собственного веса в партии.

Ленин в это же время получил от Аксельрода обвинение в «бонапартизме», и в излишней централизации организации, которая «дает возможность оппортунизму проникнуть в самый центр партии». Ленин активно дал понять, что все решения съезда обязательны для членов партии и что все они в данный момент занимаются саботажем работы в целях удовлетворения собственных амбиций.

Раскол, изменивший историю всего революционного движения, случился из-за внутренней подковерной борьбы между несколькими центрами силы.

Глава 4. Итог.

«Часто у человека нет иного врага, кроме самого себя»

Цицерон, выдающийся консул, оратор и борец за свободу.

Также как и у человека часто нет врагов, кроме самого себя, так и у движения может не оказаться ни одного противника, кроме тех, что до поры до времени, сопровождают его и являются его частью, пока оно только крепнет. И имя им разброд и шатание.

Именно неорганизованность является причиной всех бед и раздоров, случающихся у нас на пути. И была причиной тех проблем, что вставали перед нашим предшественниками.
Мы переживали и переживаем во многом похожие этапы развития, как и они более, чем 100 лет назад. Медленное распространение идеи с отрицанием господствующей оппозиционной мысли, резкий всплеск популярности, который приводит к повальному росту кружков, что, кажется, не дает движению ничего.

На самом деле, так только кажется – количественные изменения всегда перетекают в качественные. Появляется множество локальных марксистских организации, которым в виду различия времени куда проще создать свой ресурс. Уже были и есть бесконечные склоки, вызванные как идеологическими причинами, так и личными. Появление «легального марксизма», доносящего с разрешения властей удобный им образ марксизма, даже его большая популярность была и более, чем 100 лет назад.

Однако есть и существенные отличия.
Во-первых, состояния мира вокруг нас. Мир медленно, но верно движется к кризису и бойне, и у нас в отличие от наших предшественников нет времени на долгое и кропотливое выстраивание организации. Большевикам до войны и кризиса, изменивших все, давалось 11 лет. Сколько же есть у нас? Почему-то нам кажется, что значительно меньше.

Во-вторых, состояние рабочего движения. Несмотря на то, что в последнее время мы видим значительный рост активности рабочего движения, поводов для оптимизма немного, поскольку она еще слишком мала. Все ухудшается еще одним фактом, требующим нашего понимания – мы не в состоянии вывести рабочего из классовой спячки, пока он сам из нее не выйдет. Можно бесконечно носиться по предприятиям и бизнес-центрам с листовками и речами, но покуда люди самостоятельно не поймут, что достойную зарплату и право на нормальное обращение не дают, а берут, подобные «забеги» опасны и бесполезны. Наше время наступает лишь после осознания рабочими их экономических интересов, и мы им нужны лишь для того, чтобы доказать им, что мир – игра с нулевой суммой, и чтобы им стало густо, их хозяевам должно стать пусто.

В-третьих, абсолютно очевидные отличия в вопросах конспирации и самой организации.
Таким образом, мы возвращаемся к вопросу, поставленному в самом начале.
Что делать?

Во-первых, осознать свое положение. Понять, что до нашего 1917 нам еще как до Эвереста и что не нужно рваться в бой раньше времени. Наша задача агитация и пропаганда, политические обличения и выработка организации.
Во-вторых, установление устойчивой коммуникации между уже появившимися левыми организациями, а в идеале выработка единого агитационного органа с четким разделением задач в качестве стержня, вокруг которого будет построена будущая организация, дабы оказаться готовыми к стихийному росту рабочего движения, что явно не за горами.
В-третьих, понимание, что ссоры и конфликты, постоянно вспыхивающие между разными левыми это естественно, от этого не стоит опускать руки. Не уж то сейчас кто-то помнит про отколовшийся «БУНД»? А крупная организация была, между прочим, и событие это тогда казалось знаковым. К сожалению, по-другому просто не может быть без строгой партийной дисциплины, которой не может быть без партии.

Начало всегда кажется трудным. Многие бы из тех, кто знал партийную кухню, не поверили бы в 1898-1903, что это движение меньше, чем через 15 лет сможет совершить в России социалистическую революцию. Поэтому так важно начать, так важно наконец начать заниматься делом агитации и пропаганды организовано, подготавливая почву для будущей по-настоящему серьезной работы.

Список источников
1) Первый съезд РСПРП. Документы и материалы. М., 1958.
2) Второй съезд РСДРП. Протоколы. М., 1959.
Список, использованной литературы.
1) Аксельрод П. Б. Объединение русских социал-демократов и ее задачи., 1903.
2) Ленин В. И. Как чуть не потухла «Искра»., 1900.
3) Ленин В. И. С чего начать?., 1902.
4) Ленин. В. И. Что делать?., 1902.
5) Ленин В. И. Письмо товарищу о наших организационных задачах., 1903.
6) Ленин. В. И. Рассказ о втором съезде РСДРП., 1903.
7) Ленин. В. И.  Шаг вперед, два шага назад., 1904.
8) Мартов. Ю. О. Борьба с осадным положением в РСДРП., 1904.
9) Мартов. Ю. О. Записки социал-демократа. // Сост. Савельев. П. Ю. М., 2004.
10) Плеханов. Г. В. Дневники социал-демократа. Женева., 1905.
11) Полевой. Ю. З. Зарождение марксизма в России 1884-1893. М., 1959.
12) Троцкий. Л. Д. Наши политические задачи., 1904.
13) Жуйков. Г. С. Группа «Освобождения Труда». М., 1962.